Когда началась реформа Российской академии наук, я написал маленькую заметку, где сказал: "Владимир Владимирович, вы часто говорите о том, что распад СССР – геополитическая катастрофа для России. И это правда, я с этим согласен. И вы не имеете к ней отношения. Но реформа РАН в том виде, в котором она началась и продолжается, – это интеллектуальная катастрофа России". Тогда это предупреждение утонуло в общей массе критики проводимой реформы. Но сейчас спустя несколько лет, последствия начинают проявляться всё чётче.
Я бы выделил пять негативных последствий проводимой в стране политики в отношении фундаментальной науки в целом и Российской академии наук, в частности:
Первое - это утрата Академией наук её самостоятельности и исторически сложившегося самоуправления. Что и как изучать, будут решать теперь «эффективные менеджеры», далёкие от науки.
Второе - бюрократизм. Бумагооборот увеличился в 4-5 раз, отвлекая ресурсы РАН от научной работы.
Третье – скандальная ситуация с бюджетным финансированием РАН. Оно сокращается не только в реальном, но уже и в номинальном выражении. В 2014 г. это были 90 млрд. руб., в 2015 – 80 млрд. руб., а в 2016 – уже 72 млрд. руб.
В развитых странах мира хорошо понимают важность поддержки фундаментальной науки. Так, в лидерах по материальному обеспечению научных школ находятся Швейцария и Южная Корея – около 1% ВВП. В России этот показатель в относительно стабильном 2014 г. равнялся 0,18%, а дальше, как известно, началось его снижение. Что характерно, мы отстаём не только от признанных инновационных экономик. Нас опережают Португалия, Испания, Словения… Даже в Греции, пребывающей в состоянии тяжёлого финансово-экономического кризиса, на фундаментальную науку выделяется 0,28% ВВП.
Четвёртое – падение авторитета науки в обществе. Учёный стал синонимом эдакого маргинала – нищего фаната своего дела, который не понимает, что его рабочую силу можно продать дороже, чем за 15 тысяч рублей в месяц. Страну покидает много талантливой молодёжи, не сумевшей обнаружить перспективы научной карьеры в России.
Наконец, пятая проблема – общая установка на коммерциализацию фундаментальной науки. А ведь она по определению не может быть прибыльной для частного сектора. Прибыль создаёт прикладная наука, но она в принципе не может существовать без фундаментальных исследований.
Впереди выборы нового президента РАН. Остается надеяться, что точка невозврата еще не пройдена. И под руководством нового президента произойдет восстановление здравого смысла: власть и академическое сообщество найдут разумный компромисс и вернут РАН былую мощь.
